Два житейских вопроса на серьезную тему

По сведениям арзамасского отдела государственной статистики, в III квартале текущего года по сравнению со II выросли цены на: молоко фасованное – 33,3% сыры сычужные – 40,5% масло сливочное – 20% масло подсолнечное – 37% яйца – 34,2% хлеб ржаной – 22,7% муку – 50% пшено – 50% говядину (кроме вырезки) – 10,6%.

Могут ли цены в принципе стабилизироваться?

Сформулируем несколько иначе вопрос: можно ли в принципе обуздать столь надоевшую нам инфляцию? Речь идет не о колебаниях цен как нормальном для всякого рынка явлении, а именно об инфляционном их росте, болезненном для большинства населения и экономики в целом. Такой рост и нужно, и можно остановить, о чем свидетельствует экономическая наука и обширная практика проведения антиинфляционной политики в странах современного мира. Так как инфляция имеет множество самых различных причин, по поводу «средств лечения» этой болезни могут возникнуть споры, получающие общественный резонанс. Это, например, позиция пушкинского «скупого рыцаря», которую занимает правительство в отношении порядка использования огромного стабилизационного фонда, образовавшегося благодаря высоким мировым ценам на экспортируемые энергоресурсы. Значительная часть этих средств вложена ныне в иностранные ценные бумаги (всего–то под 2 %) и фактически изымается из отечественной экономики под предлогом борьбы с инфляцией. В то же время, как свидетельствует наука и мировой опыт, существует неинфляционная возможность использования этих денег для развития реального сектора экономики и всей социальной сферы.

Почему правительство объявляет 8% инфляции, а цены на жилищно–коммунальные услуги повышаются на 20%?

Здесь обе цифры требуют комментариев. Наша страна большая, и в Омской области, например, стоимость услуг ЖКХ выросла за последний год не на 20, а на 29%, подобная картина и в других регионах. Данная тенденция сохраняется, и правительством уже объявлено, например, что цены на газ повысятся в разы в течение ближайшего пятилетия. Если входишь в причины, то, как и в других аналогичных случаях (нынешнее подорожание хлеба, к примеру), важно понять, что помимо непосредственных, чисто внешних факторов (в случае хлеба – подорожание муки, в случае ЖКХ – подорожание энергоносителей) существует комплекс более глубоких причин, ибо в экономической системе все связано, и логично будет спросить: почему дорожает мука, почему дорожают энергоносители? Почему, наконец, деньги квартиросъемщиков или собственников жилья, предназначенные для капитального ремонта, непонятно где исчезают, а попытки внедрить рыночную конкуренцию в сферу обслуживания жилья заканчиваются для жителей обращением к тем же монополистам? Последовательно задавая себе такие вопросы, приходим к извечно российскому: кто виноват? Теперь о расхождении цифр. 8% годового темпа инфляции – это лишь средняя цифра, за которой скрываются практически две инфляции: одна для богатых, а другая (называемая еще социальной) – для всех остальных. Для граждан с минимальными доходами ( а таких сегодня у нас около 80%) реальная инфляция гораздо выше, чем усредненная официальная цифра, так как резкое повышение цен на продукты питания или те же услуги ЖКХ наносит гораздо больший урон семейным доходам. Тут есть и еще один важный нюанс. Если так называемый средний класс хранит свои сбережения главным образом в банках, где депозитный процент компенсирует, хотя бы частично, потери от повышения цен, то у значительной группы малоимущих их небольшие заначки, или, как еще говорят, «гробовые», традиционно лежат «под матрасами», а инфляция в данном случае равносильна изъятию чуть ли не трети таких заначек. Между тем мировой опыт преодоления экономических кризисов («Новый курс» президента США Ф. Рузвельта, программа «Благосостояние для всех» в послевоенной Германии и др.) говорит о необходимости создания, в числе прочих мер, массового платежеспособного спроса населения за счет кредитной эмиссии, т.е. увеличения денежных доходов всех категорий граждан. Среди антикризисных мер, предпринятых в годы «великой депрессии» Ф. Рузвельтом, самым авторитетным американским президентом в новейшей истории ( он избирался четыре срока подряд вопреки конституции), выделим, пожалуй, один не слишком известный факт. В ситуации, когда чуть ли не 40% трудоспособных людей оказались в рядах безработных, а во всей стране, по выражению писателя Стейнбека, стали вызревать «гроздья гнева», президент пригласил в Белый дом главарей мафиозных американских кланов, которые как–то успели легализовать свой неправедный бизнес. Состоялся разговор, суть которого мы попытаемся передать. «Вы хотите, чтобы произошла революция?» – спросил президент. «Нет», – ответил мафиози. «Тогда, – продолжал президент, – предлагаю вам в добровольном порядке ограничить норму получаемой прибыли 20–ю процентами, а мы, т.е. государство, создаем специальный контрольный орган, который будет отслеживать выполнение данного соглашения». Как оказалось впоследствии, договоренность «сработала». Конечно же, это вовсе не метод, достойный копирования: вор, как сказал Глеб Жеглов, должен сидеть в тюрьме (кстати, сейчас в тюрьмах США заключенных содержится больше, чем во всех тюрьмах Запада). Это лишь иллюстрация «нестандартных» подходов к решению наболевших проблем общественной жизни в конкретных условиях каждой данной страны.

Д. ПИГИН, ст. преподаватель кафедры социально–экономической теории АГПИ.